Дыхание у Семёныча сбилось и от неожиданной радости того, что план начинает работать, у него сжался желудок и помутнело в глазах. Уже через три дня, проведя накануне последнюю рекогносценировку на месте, он запралял свой «Москвич» и грузил в него вещи. Жена его, с видом королевы, уселась на заднее сидение автомобиля и смотрела перед собой. Семья отбывала на отдых, под пристальным взглядом соседей.
Прибыв на место Семёныч установил небольшой навес с сеткой от насекомых и мини вентилятором, поставил палатку, собрал на стол и пообедав, стал снаряжать свои старые спининнги с советскими катушками – тарахтелками. Нина Владимировна читала, попутно заправляясь холодным «Мартини», большой любительницей которого, она являлась. Семёныч наслаждаясь тишиной и проигрывая про себя все пункты своего плана, ждал следующей ступени. После полутора литров заморского вермута, ступень отошла.
- Ложкин – хуёшкин, - выпивая, Нина Владимировна становилась практически куплетисткой. – А куда до ветру ходить?
- Дык, - замялся вадим Семёныч. – В кусты, наверное.
- Ты что, клоун конченный, думаешь, я тебе, извращенцу, дам возможность дрочить на мои испражнения? Хуй тебе! Вырой яму!
Выслушивая негодования супруги, Семёныч взялся за лопату и под чутким руководством супруги вырыл довольно глубокую яму.
- Вот видишь, мудак старый, можешь ведь, когда тебя умный человек направляет, - Нина Владимировна выбралась из шезлонга и поковыляла за кусты. – Плешивый?! Будешь подглядывать, я тебя со свету сживу! Понял? Отойди куда – нибудь! От греха.
Нина Владимировна Семерякова-Ложкина приподняв полы юбки и спустив кокетливые розовые трусики, грузно опустилась на корточки, зависнув над ямой. Неудобность положения сковывала желание, но природа наконе-то взяла своё и в яму зажурчало.
Вадим Семёнович Ложкин сидел на бревне возле самой воды и ждал. Он слышал, как жена, кряхтя и матерясь, сняла трусы. Коленные суставы, щёлкнув, известили, что супруга присела над ямой. Шумный вздох. И вдруг... Короткий крик. Звуки искр. Запах мяса. Глухой стук.
Семёнч встал и подошёл к яме. На дне искрилось.
- Бюджетная кремация – поссать на высоковольный кабель. Схавала, сука! – крикнул Семёныч, спихивая в яму расплавленные подошвы туфель.